Королеве зелёных пуговиц

Сегодня особый день, ведь в старых, заброшенных катакомбах
Ожили тени,
Разбились колбы,
Из которых воспряли и разлетелись
Рождённые смехом лесные феи.
Слышала свист стрекозиных крыльев?
Видела сотни глазёнок рыбьих?
Это они. Скоро запахнет вишней.
И никто, несомненно, не будет лишним.
Ты меня слышишь, черт возьми, слышишь?

Дон Никто в столичном граде

В ночь половинолуния
Ликует лондонское небо над Москвой.
Былых времён ожившей мумией
Я снова проплываю по Тверской.
Тверская палубой шатается,
Ведь в центроморе вновь штормит.
Мне разогнать бы бурю палицей,
Но я тревожен и разбит.
Смеются люди – люди маются.
Девчонка нервно курит Кент.
Мне распевает город здравицы
И говорит: «Пиши, Поэт».
А я пишу. От одиночества.
И от того, что loisir
Меня достал, и все пророчества
Сегодня воплотились в Мир.

***
В замке моём настоящем
Нет державного блеска.
В нём к твоей славе вящей
Я тихо пою, исчезнувшая принцесса.
В замке моём настоящем
Тебе не услышать плеска
Смеха
Без причины веской.
В нём с утра до ночи остервенело служат и служат мессы.
В замке моём нет сокровищ, зато есть плесень,
Сгнившее дерево, крысы и я, невесел.
Есть ещё кладбище и руины высоких башен,
Где я брожу один в рваной, простой рубашке.
Увидев это, ты бы сказала, что меня, несомненно, краше
И вурдалак. Что же мне делать, коли в шкафу не хватает чашек?

***
Бог разлил по небу молоко
И стакан души вином наполнил,
Я один гуляю под зонтом
Меж деревьями застывших молний.

Кличет ветер призраков тоски,
А Весна на счастие гадает,
Тянутся с безумием возки
Мимо монумента «Сердце Кая».

Я один болтаю сам с собой,
Тишине в такт медленно качаясь.
Я стучу в ворота: «Бог, открой,
Я приду, спою, спляшу, покаюсь…»


читать дальше