В завьюженном мире моих недостроенных башен
Я прячусь от воздуха, впавшего в зимнюю кому.
Сегодняшний день в золотистую охру окрашен.
Подозреваю: причина – твоё вездесущее слово.
Стекают горячие капли… По Цельсию – тридцать.
Где-то в полях заиграли зелёные нежные скрипачи.
Мне не забыться, не спрятаться и не возродиться.
Всплывая с утра, синхронно тону в ночи.
Ты пытаешь меня удушающей страстью проспектов,
Продаёшь, как раба, раскалённым бесстыдным камням.
Я теряю рассудок, впадая в безумство аффекта,
Тянет к себе сухая, как боль, земля.
Я не встану, не улыбнусь, не открою глаз,
Только буду искать эту тропку ко Стиксам – Летам.
Для тебя моя жизнь нелепый дурацкий фарс…
Да. Я помню: ты мне заповедовал лето.
Я прячусь от воздуха, впавшего в зимнюю кому.
Сегодняшний день в золотистую охру окрашен.
Подозреваю: причина – твоё вездесущее слово.
Стекают горячие капли… По Цельсию – тридцать.
Где-то в полях заиграли зелёные нежные скрипачи.
Мне не забыться, не спрятаться и не возродиться.
Всплывая с утра, синхронно тону в ночи.
Ты пытаешь меня удушающей страстью проспектов,
Продаёшь, как раба, раскалённым бесстыдным камням.
Я теряю рассудок, впадая в безумство аффекта,
Тянет к себе сухая, как боль, земля.
Я не встану, не улыбнусь, не открою глаз,
Только буду искать эту тропку ко Стиксам – Летам.
Для тебя моя жизнь нелепый дурацкий фарс…
Да. Я помню: ты мне заповедовал лето.
Написал вчера. А сегодня благословенный дождь.