Лирическое отступление.

Завьюженна и взвинченна дорога,
А дома нет.

Однажды празднование любых праздников, и Нового года в частности, превратилось для меня из удовольствия в неприятную обязанность. Я стремлюсь отделываться от людей дежурными, случайными фразами, не думать о том, что и кому дарить, не одевать отглаженных костюмов, но влезать в первые попавшиеся брюки, и напяливать мятую рубашку, если и поздравлять кого с душой, так незнакомых, если и дарить цветы девушке, то увиденной впервые в жизни, дарить и улыбаться, чтобы больше никогда не встретиться. Потому что знакомое и близкое кажется мёртвым и отболевшим, кажется отдалённо похожим на сброшенную змеёй кожу, и хочется абсолютной свободы. Тебе никто не нужен, и ты никому не нужен. Но абсолютная свобода никогда приносила счастья человеку, если становилась естественным состоянием жизни. Или приносила?Может быть, но я об этом не знаю.

Сегодня утро было чудесным и обещало много радости и удовольствий. Не вижу смысла распространятся о нём подробнее. Среди моих знакомых были обнаружены четыре особи, не оставляющие бесплодных попыток испортить мне и без того не праздничный праздник. Они были радостно отправлены в глубины. И это обстоятельство подняло мне настроение. Сначала я не хотел вообще никуда идти и порвать билеты в театр, но заставил себя сначала встать с кровати, потом привести себя в порядок и сопровождать матушку. Не мог же я, в самом деле, оставить её одну тридцать первого. Не оставил и не пожалел. Добрались до театра довольно весело. Я смеялся на весь вагон, потому что раньше смеялся Д., а теперь это моё призвание, если можно так выразиться. Гм...Какой только чуши я не нёс. Зато матушка улыбалась. Доехали. Встретились с папенькой.
А теперь, собственно, о спектакле.



«Мадемуазель Нитуш» продолжает традицию Вахтанговских музыкальных спектаклей: «Соломенной шляпки», «Дам и гусаров», «Старинных русских водевилей», в которых вахтанговская школа с ее особым шармом, где элегантность и изящество уживаются с остроумной шуткой, прелестным вокалом, озорным танцем, создает особый Вахтанговский стиль игры — легкий, ироничный, заразительный.
В спектакле, поставленном Владимиром Ивановым, звучит живой оркестр и живые голоса, а его герои, пройдя через все перипетии водевильных интриг, обретают, наконец, каждый свое счастье: хормейстер монастырского пансиона наслаждается постановкой своей оперетты на подмостках дижонского театра, воспитанница пансиона, мечтавшая о театре, становится певицей и находит свое личное счастье в лице блистательного драгунского лейтенанта Шамплатро.(с)

Всякий театр начинается с буфета, как говорится. Вот и сегодня, то есть уже вчера, не обошлось без традиционных бутербродов с колбасой и белой рыбой. Не поверите, никогда не было жалко платить за них рублей по четыреста. Они того стоят. После были опять же традиционные программки и разговоры с людьми, волей судьбы сведёнными на квадратных метрах дома муз Трагедии и Комедии. Третий звонок и сам спектакль. Изначально я, правда, был настроен к нему скептически. Что поделать, не люблю комедии. Но потом внезапно для себя рассмеялся. Громко. Чувствовал, как вокруг от смеха пульсирует воздух. Поэтому мои аплодисменты после особенно весёлых номеров были более чем естественными. Аронова. Блистательная Аронова. Как она была шикарна в роли матери начальницы женского пансиона! А как она села на шпагат! Это было феерично и неожиданно. Зал рукоплескал, я аплодировал и кричал. Да, я кричал. Во время комедии. Музыкальной. Актеры играли, пожалуй, бесподобно, удачно вставляя в текст пьесы новогодние шутки. Хочется отметить игру Ольги Немогай и Виктора Добронравова. Под конец в зал выстрелили пушки, заряженные конфетти. И я напряжённо ловил конфеттишечки цветов дома Волн.




Когда мы спустились в гардероб после спектакля мне представился случай побыть плейбоем, и я им, конечно, воспользовался. Вызвался провожать двух очаровательных пожилых женщин к уборной, ибо они сами бы не нашли. Проводил. Подождал. Вернул бывшей с ними женщине в целости и сохранности. Одна из этих пожилых женщин сказала, что со мной очень спокойно и надёжно и что молодёжь сейчас не так плоха, как её малюют. А порадовался. Приятно. Спускался с ними по лестнице, ведя обеих под руки. И было как-то тепло и пьяно. А они после стали говорить родителям, что я очень хороший у них. На что я заметил: "Не хороший, но почтительный."

Вернулись. Поужинали. Выпили шампанского. Патриотично включили "Марсельезу".И так всё вроде бы кончилось.